Интервью Министра иностранных дел С.Мартынова для агентства “Dow Jones News”, 13 февраля 2009 года

Dow Jones: Что предпринимает правительство для стабилизации финансовой ситуации в Беларуси?

С.Мартынов: Именно девальвация белорусского рубля в январе была одной из важнейших мер по стабилизации валюты. Для нас это важно, т.к. страна в значительной мере зависит от экспорта. От 65 до 70 % нашего ВВП формируется за счет экспорта. Это первый фактор. Во-вторых, у нас отрицательное торговое сальдо, прежде всего, вследствие импорта дорогостоящих энергоносителей. В этой связи важная задача заключается в регулировании импорта.

96 % потребностей Беларуси в энергоресурсах покрываются с помощью импортируемых нефти и газа, прежде всего, из России. Так быстро ситуацию нельзя изменить?

Это долгосрочная перспектива. Сейчас, во время кризиса, мы хотим создать «подушку безопасности». В начале января завершились переговоры с Международным валютным фондом, Беларуси был предоставлен кредит в размере 2,5 млрд. долл. США. Первый транш мы уже получили. С Россией достигнута договоренность о предоставлении еще одного кредита в размере более 2 млрд. долл. США. 1 млрд. долл. уже поступил, в ближайшее время мы рассчитываем получить второй транш. Кроме того, мы работаем на международных рынках, чтобы, несмотря на кризис, наращивать объемы экспорта. В настоящее время мы ведем интенсивные переговоры с Россией с тем, чтобы сохранить объем товарооборота между нашими странами. Объем торговли с Россией в прошлом году составил 36 млрд. долл. США. Мы хотим, чтобы он таким и остался. Мы должны найти инструменты, чтобы сохранить на прежнем уровне объем экспорта. Такая же задача стоит перед нами и в торговле со странами ЕС. Китай, Индия, Венесуэла также являются для нас важными экспортными рынками.

Многие белорусские товары едва ли конкурентоспособны на международных рынках. Что предпринимает правительство, чтобы повысить конкурентоспособность Беларуси?

Без ложной скромности могу заверить Вас, что в Беларуси почти нет неконкурентоспособных товаров. Объем экспорта в прошлом году вырос на 25 %. Можете ли Вы представить себе неконкурентоспособные товары, которых было продано на 25 % больше?

Но это, в первую очередь, белорусские нефтепродукты, строительная техника и тракторы?

Разве тракторы – плохой товар? Машины – это плохой товар? Мы занимаем треть мирового рынка самосвалов, разве это неконкурентоспособный товар? У нас совсем другая проблема. У нас недостаточно мощностей, чтобы увеличить продажи. Поэтому мы ищем серьезных инвесторов, которые рядом с Белорусским автомобильным заводом построят еще один завод, которые возле предприятия «Гродно-азот», производителя удобрений, возведут еще один завод. Вот к чему мы стремимся, но параллельно хотим и повышать качество товаров.

Правительство хочет ускорить приватизацию государственных предприятий. Почему такие важные предприятия как Минский автомобильный завод, Белорусский автомобильный завод или Минский тракторный завод еще не предлагаются к продаже или акционированию?

Во-первых, от курицы, несущей золотые яйца, не отказываются. А БелАЗ – это золотое яйцо, как и некоторые другие предприятия. Во-вторых, нет смысла продавать во время кризиса, при низких ценах. Другое дело, если существует безвыходная ситуация. При этом мы надеемся, что кризис скоро закончится, цены повысятся, и тогда ситуация будет другой.

И тогда будут продаваться в том числе и золотые предприятия, такие как БелАЗ?

Это зависит от ситуации. Это зависит от того, как много инвестор хотел бы купить и что он предлагает. Если он предлагает технологии и концепцию, как расширить присутствие предприятия на мировом рынке, тогда мы проявим большой интерес к нему.

Могут ли в таком случае быть приобретены контрольные пакеты этих рентабельных госпредприятий, таких как тракторный завод?

У нас нет идеологического неприятия в отношении любых видов и объемов участия в управлении предприятием, будь то контрольный пакет акций или нет.

В соответствии с белорусским законодательством предприятие может иметь 100-процентный иностранный капитал, может быть совместным, или иметь иную юридическую форму. Все зависит от ситуации, мы – очень прагматичная нация.

Господин Министр, чем объясняется относительно низкая цена, которую в этом году Беларусь платит за российский газ? Только 148 долл. США за 1000 куб.м., в то время когда другие страны СНГ платят около 360 долл.?

У нас с Россией углубленная экономическая интеграция, и одним из основополагающих принципов этой интеграции является создание равных условий для субъектов хозяйствования обеих стран. О каких равных условиях может идти речь, когда тракторный завод в России покупает газ за 30 долл, а тракторный завод в Беларуси – за 360? Поэтому мы договорились с российскими друзьями о введении одинаковых базовых условий для осуществления предпринимательской деятельности. Это означает, что поставки газа в Беларусь приносят Газпрому такой же доход, как поставки в Смоленскую область, расположенную в западной части России. Кроме того, в Беларуси в отличие от многих других транзитных государств разрешена продажа части ее газотранспортной системы. Газопровод «Ямал-Европа» с момента его строительства является российской собственностью. Кроме этого, два года назад мы договорились о приобретении Россией 50 % нашей системы «Белтрансгаз». Эта договоренность реализуется поэтапно, Россия приобрела уже 37,5 % акций этого предприятия. Поэтому Россия является сейчас совладельцем нашей газотранспортной системы, и не в интересах ее совладельца – доставлять предприятию большие проблемы.

Достигнутая ранее договоренность о переходе к 2011 году на рыночные цены все еще является актуальной или была пересмотрена?

Переход на рыночные цены, как и прежде, предусматривается действующими документами, но не к 2011 году. Россия сама запланировала привести внутренние цены в соответствие с рыночным уровнем. Как мы понимаем, это произойдет в России только в 2014 году. Поэтому я не исключаю, что перенос этих сроков в России повлечет за собой и смещение сроков для нас.

Когда российский рубль будет введен в качестве платежного средства в Беларуси, о чем неоднократно договаривались Россия и Беларусь?

Мы не согласовали введение российского рубля в Беларуси. В 1999 году был подписан Договор о создании Союзного государства, предусматривающий в качестве одной из целей введение единой валюты. Но единая валюта – это не российский рубль, это совершенно разные вещи. Сейчас мы обсуждаем с российской стороной возможность использования российского рубля в качестве региональной валюты. Вопрос о единой валюте в настоящее время не рассматривается. Но это остается в качестве цели. Мы считаем, что это должно стать «крышей дома», заключительной фазой интеграции. Европейский Союз также не начинал с введения евро.

Во время газового конфликта между Россией значение Беларуси как страны-транзитера возросло. Какие дивиденды извлекла Ваша страна из этой ситуации?

Как партнер, мы выиграли, в политическом и техническом смыслах. Мы увеличили объем поставок в Западную Европу до предела. В этом году мы транспортируем на Запад на 23 млрд. куб.м. газа больше.

(Неофициальный перевод с немецкого языка)