Интервью Постоянного представителя Беларуси при Организации Объединенных Наций А.Дапкюнаса информационному агентству «БелТА» (7 сентября 2016 г.)

В штаб-квартире Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке 13 сентября начинает работу 71-я сессия Генеральной ассамблеи. А через несколько месяцев дипломатическая служба независимой Беларуси отметит свое 25-летие. Размышлениями о том, как за последние четверть века изменились видение Беларусью роли ООН в системе международных отношений и национальные приоритеты работы в главной универсальной международной организации, как сегодня воспринимают нашу страну международные партнеры в признанной дипломатической столице мира, с корреспондентом БЕЛТА поделился постоянный представитель Беларуси при ООН Андрей Дапкюнас.

Андрей Вадимович, наш разговор накануне открытия очередной сессии наиболее представительного органа ООН — Генеральной ассамблеи — можно назвать уже традиционным. Обычно мы обсуждаем планы и задачи на предстоящий сессионный год в ООН. Правда, в этом году у нас есть хороший повод обратить взгляд в историю: 25 лет назад сделала свои первые шаги дипломатическая служба независимой Беларуси. Однако при этом еще в 1945 году Белорусская ССР стала одним из членов — основателей ООН, когда белорусские дипломаты поставили свои подписи под Уставом организации. Значит, нужно все-таки считать, что история белорусской дипломатии началась не в 1991 году?

История белорусской дипломатии насчитывает столетия, а история современной белорусской дипломатической традиции — долгие десятилетия. Вместе с тем, первые в новейшей истории по-настоящему самостоятельные, независимые дипломатические шаги белорусское государство сделало только после распада СССР в декабре 1991 года.

Если я не ошибаюсь, именно в те дни вы пришли работать в Министерство иностранных дел?

Так сложилась судьба, что мой дипломатический стаж ровно на месяц меньше возраста дипломатической службы независимой Беларуси. Я был в числе первых новобранцев, пришедших на работу в новый белорусский МИД. Министерство сохранило название, но кардинальным образом изменило характер своей работы. Дело не только в том, что за короткий срок многократно увеличился его кадровый состав. Министерство стало полноценным внешнеполитическим ведомством независимого и, что важно, международно признанного в качестве суверенного белорусского государства. Это был, без преувеличения, исторический этап в развитии белорусской дипломатии.

В чем, на ваш взгляд, значение для белорусской дипломатии периода дипломатической активности в составе СССР?

Конечно, наличие у Беларуси до 1991 года хоть и ограниченной, но международной правосубъектности, участие национальных представителей в создании и работе ООН со дня основания организации, тот факт, что старейшее белорусское загранучреждение — постоянное представительство Беларуси при ООН — более чем вдвое старше дипломатической службы независимой Беларуси, все это не просто штрихи истории. На мой взгляд, эти обстоятельства имели важнейшее значение для успешного становления нового Министерства иностранных дел и быстрого развертывания широкой сети белорусских дипломатических и консульских миссий за рубежом.

Становление дипломатической службы независимой Беларуси происходило не на пустом месте. В ее основании лежал опыт и традиции, накопленные поколениями белорусских дипломатов. Профессиональная судьба практически всех из них была тем или иным образом связана с ООН и деятельностью многосторонних международных организаций системы ООН.

Неотъемлемой частью истории ООН стали знаковые инициативы делегации БССР по наказанию и выдаче военных преступников, об использовании научно-технического прогресса в интересах мира и социального развития, о деколонизации, по Чернобылю.

Вместе с тем эти свидетельства самобытности не отменяют факта, что дипломатия БССР была лишь одним из средств осуществления внешней политики Советского Союза, элементом системы дипломатической деятельности большого единого государства. Национальное, по своей форме и принадлежности, присутствие Беларуси в ООН, было, по сути, только одной из граней присутствия на международной арене многонациональной супердержавы, с единой политической линией, с единым центром принятия решений, с жесткой государственной и дипломатической дисциплиной.

Однако мы знаем, что дипломатия — это не только реализация определенной внешнеполитической линии. Это не только деятельность. Не в меньшей степени, а может быть и прежде всего, это субъекты этой деятельности. Люди, усилиями, устремлениями и умениями которых осуществляется та или иная внешнеполитическая доктрина.

Конечно, мы вряд ли вправе сказать, что до 1991 года современная белорусская дипломатия имела значимую историю принятия самостоятельных внешнеполитических решений, историю независимого целеполагания и дипломатического действия.

Несмотря на все условности и ограничения, присущие тогдашнему присутствию Беларуси на международной арене, к моменту оформления в 1991 году дипломатической службы независимого белорусского государства в стране уже существовало критически важное человеческое измерение национальной дипломатической традиции. Я имею в виду совокупность бесценного опыта, умений и знаний нескольких поколений работников белорусского МИД и выходцев из Беларуси, работавших в союзном министерстве и не утративших своей связи с Беларусью.

Убежден, что без этого человеческого капитала дипломатической традиции и опыта старт суверенного белорусского государства в начале 1990-х годов на международной арене выглядел бы иначе. Я не думаю, что сегодня мы бы имели то же ощущение уверенности в своих силах и готовности к дипломатическому творчеству, не ощущай мы за своими плечами опыта наших предшественников, не подпитываясь духовно и профессионально силой преемственности дипломатических поколений.

Как изменилась работа белорусских дипломатов в ООН? В чем вам видится принципиальное отличие в характере участия Беларуси в деятельности ООН до и после обретения независимости?

Если ответить коротко, переместился центр принятия решений. Из Москвы — в Минск. Соответственно, многократно выросла ответственность за надежность, достоверность и реализуемость дипломатической аналитической информации и предложений.

Еще более серьезные перемены в характере дипломатической работы Беларуси в ООН начали происходить во второй половине 1990-х годов. Если вы помните, именно тогда критически усилился спрос за практическую отдачу от деятельности национальной дипломатической службы. Именно тогда по решению Президента Беларуси начался системный переход от простой дипломатической представительской функции и необременяющего содействия развитию добрососедских отношений к постановке во главу угла в системе дипломатических приоритетов интересов белорусских товаропроизводителей, способствования иностранным инвестициям, превращения дипслужбы в эффективный инструмент содействия решению значимых задач социально-экономического развития.

В силу очевидной специфики своей работы белорусские представительства при международных организациях не имеют экспортных заданий и задач по привлечению инвестиций. Но это не означает, что исключительным уделом этих дипломатических миссий должна быть эфемерная дипломатия абстракций и ускользающей реальности.

Настойчивый поиск того, как работа дипломатов в международных организациях может стать практическим инструментом решения более значимых для белорусов задач, чем просто «развитие международного диалога», как раз и представляет собой главное направление трансформации содержания и качества работы белорусской дипломатии в ООН в последние два десятилетия.

И насколько успешной была эта работа по поиску нового уровня качества и смысла, большей востребованности дипломатической работы белорусов в ООН?

Эта работа не закончена. Она продолжается. Однако первые ее заметные результаты налицо уже сегодня. Я полагаю, главный из них в том, что нам удалось в гораздо большей мере, чем это было раньше, ощутить чувство ответственности не только за национальный статус в ООН, но и за коллективное благосостояние нашей общей организации, ощутить себя полноправным хозяином своей организации, одним из 193 равноправных хозяев.

Как это стало возможным? Не в последнюю очередь благодаря тому, что Беларусь всерьез и, надеюсь, окончательно преодолела превратную магию и чувство робости перед бюрократическим исполином, расположившимся семь десятилетий тому назад на берегу Черепашьей бухты в Нью-Йорке.

Пусть не покажется вам чересчур гротескной эта метафора, использованная в отношении одного из крупнейших в мире международных бюрократических образований — секретариата ООН и, не в меньшей степени, в отношении многих надуманных условностей и обычаев в организации. Более того, эта метафора может показаться даже деликатной, если внимательно приглядеться к степени скованности делегаций многих государств — членов ООН искусственными представлениями, что можно и чего нельзя делать в ООН, к какой степени витиеватости речи и многословия стремиться и т.д.

Пожалуйста, не воспримите эти мои слова как высказывания лишенного всякого чувства меры и пиетета критикана, но степень абсурда процедуры и оторванности от жизни в ООН иногда зашкаливает. Даже привычно стойкие к тяготам дипломатической жизни послы порой не скрывают своих чувств разочарования по поводу обилия и многословности не обязательных к исполнению резолюций, выходящего за пределы разумного числа пропагандистских мероприятий, порядка, при котором все выступают, но почти никто друг друга не слушает…

Я считаю немалым достижением, что два с половиной десятилетия спустя после обретения государственной независимости и с большим багажом национальных внешнеполитических инициатив за плечами белорусская дипломатия обрела ясное и реалистичное представление об очертаниях возможного и целесообразного в ООН. Это касается как национального вклада в коллективную работу ООН по утверждению высоких идеалов, провозглашенных в Уставе ООН, так и трезвой оценки вероятного отклика на эти усилия заинтересованных международных партнеров Беларуси.

Выходит, правы критики, считающие организацию малополезным реликтом уходящей эпохи, который не имеет эффективных рычагов воздействия на ситуацию в реальном мире?

Нет, не правы. Действительно, ООН — далекий от совершенства инструмент многостороннего взаимодействия, адекватно отражающий трудности поиска согласия между почти двумя сотнями государств, представляющих все возможные расы, религии, культуры. Однако человечество пока не имеет в своих руках лучшего инструмента многостороннего диалога и вряд ли в обозримом будущем заимеет. Не зря один из самых почитаемых генеральных секретарей ООН — швед Даг Хаммаршельд как-то сказал, что «ООН была создана не для того, чтобы привести человечество в рай, а для того, чтобы спасти его от ада». Дело не в степени несовершенства инструмента в наших руках, а в том, что эти руки могут (а сердца хотят) построить.

Я могу со всей ответственностью сказать, что впервые за последние десятилетия для белорусской дипломатии высокие заявления и резолюции, визиты и мероприятия реально стали тем, чем должны были быть изначально: прозаичным инструментом достижения более высокой цели.

А как делегация Беларуси видит для себя эту более высокую цель на предстоящую сессию Генеральной ассамблеи ООН? И чем в таком случае будет уместно измерять результативность работы белорусских дипломатов в ООН?

Отвечая на этот вопрос лет пять-десять назад, я, может быть, просто перечислил бы тематические приоритеты новой сессии главного совещательного органа ООН. В этом году главный среди таких тематических приоритетов — создание механизмов глобального содействия осуществлению на национальном уровне повестки дня устойчивого развития. В контексте национальных внешнеполитических приоритетов в ООН это, в первую очередь, подготовка к обзору выполнения инициированного Беларусью глобального плана действий по борьбе с торговлей людьми. Это и работа по ориентации глобальной системы развития на учет специфических нужд и интересов стран со средним уровнем дохода, а также отстаивание необходимости поддержки института семьи в качестве одного из приоритетов глобального и национального содействия развитию.

Отвечая на ваш вопрос сегодня, я склонен сделать акцент на другом. Целью более высокого порядка в нашей работе мне представляется не столько то, ЧТО мы делаем, а то КАК мы строим взаимодействие с партнерами. Другими словами, говорим ли мы для того, чтобы только заявить, или искренне ищем пути быть услышанными.

Мне кажется, что ни одно выступление с высокой трибуны, ни один параграф в громкой резолюции не сопоставимы с возможностью достижения реального человеческого согласия и шага навстречу друг другу. Это согласие и шаг навстречу могут случиться как в общении высоких государственных мужей, так и при взаимодействии младших дипломатов-экспертов в ходе повседневного переговорного процесса.

Только такое новое согласие и шаги навстречу друг другу способны принести в нашу жизнь новое положительное качество, перемену к лучшему, надежду на движение к более справедливому миру, миру без войны.

Стремление найти в любом деле потенциал для достижения нового согласия и настойчиво искать возможность для шагов навстречу друг другу и является, на мой взгляд, отличительной визитной карточкой белорусской дипломатии в ООН. Для чего это надо? Как и в жизни обычного человека, для расширения круга друзей. Круга тех, кто тебе доверяет, кто благодарен за помощь, поддержку и защиту, кто хочет с тобой иметь дело, тех, кто, в конце концов, хочет с тобой торговать.

Главная польза от работы белорусской дипломатии в ООН проступает, скорее, не в мало осязаемом коллективном «добавочном продукте» в виде резолюций и деклараций, а в создании и укреплении менее публичных, но при этом гораздо более значимых для сторон новых отношений взаимной поддержки, готовности к компромиссу, положительного отклика на просьбы партнера. Другими словами, речь идет об использовании многосторонней дипломатии для укрепления в первую очередь двусторонних отношений Беларуси с близкими соседями и дальними партнерами.

Вполне возможно, что информация об этих добрых усилиях затеряется между строк сухих дипломатических отчетов, хотя бы потому, что в канцелярском языке не придумали таких слов, чтобы достоверно отразить неосязаемую работу души и сердца.

Вот только удержит ли от добрых смелых дел отсутствие своевременных теплых слов признания дипломатическую службу страны, двадцать лет назад давшей миру образец неколебимой веры в мир и великодушия, отказавшейся от права обладания ядерным оружием, находившимся на ее территории? Страны, на протяжении последнего десятилетия активно создающей традицию бескорыстного объединения усилий единомышленников в группах друзей в ООН. Страны, впервые в истории организации добившейся рассмотрения Генеральной ассамблеей ООН вопроса о необходимости большего внимания со стороны секретариата ООН к нуждам и чаяниям делегаций всех государств — членов ООН. Страны, впервые за последние полвека поставившей вопрос о возвращении государствам — членам ООН предусмотренного регламентом Генеральной ассамблеи исконного права избирать Генерального секретаря не молчаливым согласием, а демократичным путем тайного голосования.

Что-то мне подсказывает, что не сможет удержать.